Примерное время действия: конец Первой Эпохи
События: Финрод возвращается из Чертогов
Действующие лица: Финрод, Амариэ
- Подпись автора
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
Эндор |
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Эндор » Безобоснуйные эпизоды » Возможно, мы еще увидим лето
Примерное время действия: конец Первой Эпохи
События: Финрод возвращается из Чертогов
Действующие лица: Финрод, Амариэ
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
Все кругом изменилось до неузнаваемости - и в то же время осталось прежним, родным, знакомым, привычным. Финдарато чувствовал это кожей - дом был родным, и Тирион был родным, и весь Аман был все еще его родиной, радостно и легко принявшей обратно давно покинувшего ее сына. Он не думал, что сможет вернуться так скоро, но прошло всего десять лет со дня его гибели и до того дня, когда двери Чертогов распахнулись перед ним.
Три дня Финдарато провел в отцовском доме. Радость встречи смешивалась с горечью вестей, которые он принес. Как ни старался он больше говорить о радостном, родители угадывали и все то страшное, о чем он силился умолчать.
Потом пришли и другие эльдар, и Финдарато с ужасом услышал, что из всех погибших в Исходе вернулись только он и его спутники. И он говорил с каждым, кто приходил расспрашивать о своих родных, стараясь припомнить самое лучшее, что только мог, стараясь утешить каждого.
Только на четвертый день утром он выскользнул из дома незаметно. Взял коня и, выехав из города, поспешил по дороге к Валмару. Сперва конь летел галопом, но уже в городе Финдарато удержал его, перейдя на шаг. Предстоящая встреча страшила его сильнее, чем все, которые уже прошли.
Нет, он не сомневался, что Амариэ любит его и ждет. Но сможет ли она принять того, кем он стал? Узнает ли в многое повидавшем нолдо того юношу, с которым когда-то танцевала во дворце короля Ольвэ?
И узнает ли он в пережившей не одно горе девушке некогда беззаботную и застенчивую девочку?
Спешившись у ворот знакомого дома, Финдарато привязал коня и вошел. Перед дверью остановился на долгую минуту и, наконец, постучал.
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
Столько воды утекло уже с тех пор, как Амариэ в последний раз видела Финдарато. Она изменилась. Уже не было той пронзительно наивной ваниэ, почти девочки с голубыми глазами, которая упрямо верила в чудеса. Сколько она пережила и передумала после Исхода, сколько ночей проплакала, утыкаясь лицом в подушку, чтобы родители не слышали ее всхлипов. Глупая. Глупая, глупая… Может, все же стоило уйти вслед за ним?
От знакомых она слышала, что Финдарато вернулся из Чертогов и жил теперь дома. Верила ли? Наверное, хотя и не понимала, почему не пришел. Может, обиделся?
Что же ей делать теперь? Пойти самой? Или ждать, пока нолдо придет в дом ее родителей? Время тянулось, как патока.
Амариэ праздно бродила по дому, уже не решаясь брать что-либо в руки и не отвечая на обеспокоенные вопросы родителей. Все падало, ломалось и не складывалось, включая саму ваниэ, будто превратившуюся в бесплотную тень. Она сильно похудела, потому что в последние дни питалась только тогда, заставляла мать, и только под ее присмотром. В других же случаях девушка просто забыла донести ложку до рта, задумываясь о своем. Бессонные ночи стали привычны уже давно. Сначала Амариэ удивлялась, как это родители догадываются, что она снова не сумела сомкнуть глаз? Потом поняла – под глазами залегли синие тени.
Внизу раздался стук в дверь, отец пошел открывать. Шаги у него тяжелее, чем у матери, поступь которой почти бесшумна. Амариэ свернулась на кровати в клубочек, крепко обняла подушку и закрыла глаза.
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
Стоя на крыльце, Финдарато считал удары сердца. Быть может, ему вовсе не откроют дверь. Или попросят убираться вон и не возвращаться. Сейчас он вовсе не был уверен, что Амариэ пожелает увидеть его после стольких лет - нет, столетий.
Послышались шаги - не легкая, невесомая поступь девушки, а более тяжелые, мужские. Финдарато отступил на шаг, когда дверь открылась и на пороге возник отец Амариэ.
Он поклонился почтительно.
- Приветствую вас, - выпрямился и заставил себя посмотреть в лицо ваниа. - Могу ли я увидеть Амариэ?
Почти физически ощущалось, что что-то не так, что все хуже, чем он надеялся. Что-то случилось. Может быть, не надо было медлить, надо было приехать сразу же, в первый же день.
Финдарато стоял спокойно, открыто глядя в лицо ваниа - без вызова, без страха, но чуть обеспокоенно, ища на нем ответы на мучившие его вопросы. На нем была юношеская, бело-голубая одежда, смотревшаяся как будто чужой. Темно-золотые волосы стянуты в косу за спиной по старой аманской привычке. Но лицо и весь облик изменился, теперь он выглядел старше, сильнее и тверже, повзрослев на целую эпоху.
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
Открыв дверь, Лаириндо увидел того, кого уже, наверное, не рассчитывал встретить. Финдарато Инголдо, возлюбленный его дочери. Первым желанием, наверное, явственно проступившем на мрачном лице ваниа было спустить парня с крыльца, чтобы он забыл дорогу в этот дом. Нолдо принес сюда горе, потушившее огоньки радости в глазах его единственной дочери. Но мужчина справился с собой, решив, что последнее слово должно быть сказано не им, а Амариэ. Пусть она решит, сможет ли простить возлюбленного, или же прошедшие годы убили ее чувства, оставив выжженную пустыню в сердце. Немало такой мудрости поспособствовала жена, появившаяся за спиной и положившая теплую руку на плечо. Она умела утихомирить любые страсти своим лишь присутствием.
- Приветствую, - спокойно, почти без клокотавших в душе эмоций сказал Лаириндо. – Зачем она вам? Той Амариэ, которую вы знали больше нет. – рука жены на плече сжалась крепче, предупреждая от глупостей. – Моя дочь превратилась в бесплотную тень, от ухода в чертоги Мандоса ее удерживает лишь то, что мы бы расстроились.
- Но поговорить им все же стоит, - мягко вмешалась жена, потянув Лаириндо, чтобы отошел в сторону и дал гостю войти. – Может, ей станет легче? – эльдиэ прямо и строго посмотрела на нолдо. – Но пообещайте, что не сделаете ей еще больнее.
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
По взгляду и лицу мастера Лаириндо Финдарато понял, что здесь ему не рады. Что-то случилось, что-то скверное, он понял это еще раньше, чем услышал страшные слова.
"Тень..."
Короткое видение истаявшей Амариэ ударило больней волчьих клыков. Финдарато побледнел, зрачки расширились от горя и страха. "Неужели в конце я все-таки опоздал?"
Он поклонился снова, приветствуя мать Амариэ, но это был машинальный жест вежливости.
- Благодарю вас, госпожа, - он уже вполне овладел собой, и голос прозвучал почти спокойно. - Я должен увидеть ее. Я обещаю вам, госпожа Малвен, что скорее умру вновь, чем причиню Амариэ новую боль.
Несвойственные ему чересчур пафосные слова вырвались сами собой, помимо воли. Финдарато шагнул в дверь, обойдя обоих ваниар, и пошел по знакомому коридору к двери комнаты девушки, все ускоряя шаг, как будто каждый миг мог невозвратимо погубить Амариэ. Остановился только перед ее дверью. Постучал.
- Амариэ, - негромко позвал он. - Амариэ, это я. Артафиндэ. Позволь мне войти, прошу тебя.
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
- Ну что ж, - выдохнула Малвен, оттягивая мужа с прохода. – Проходи.
Финдарато изменился с тех пор, как эльдиэ видела его в последний раз. Что-то надломилось в нем после Исхода, и женщина не знала, что будет дальше. Ей хотелось плакать от того, что эти два дитя изломали собственные судьбы по глупости. Умереть еще раз.. . Какие страшные слова!
Торопливые шаги по коридору, замершие возле двери, и-за которой можно было услышать сдавленные всхлипы. Кто-то остановился за нею, будто в нерешительности. Стук и голос, казавшийся отголоском счастливого прошлого, погребенного под ворохом лет. Чудом, на которое ваниэ уже не смела и надеяться. Сердце Амариэ на пару мгновений остановило свой бег, чтобы потом забиться в разы сильнее, болезненно ударяясь о ребра.
- Войди, - сказала девушка, пряча лицо, наверняка мокрое от непрошенных слез, в подушку. Ей было мучительно стыдно и за это, и за залегшие под глазами тени, и за несъеденный завтрак. Кого Финдарато увидит теперь перед собою? Бледную тень с потухшим взором, мало чем напоминающую прежнюю Амариэ, которую он любил когда-то. Хотелось, как маленькой девочке, спрятаться под одеяло с головой. а еще лучше - забраться в шкаф.
Отредактировано Амариэ (28-09-2014 23:50:24)
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
Получив позволение, Финдарато распахнул дверь и замер. Он многое готов был увидеть, но это...
Амариэ в самом деле нельзя было узнать - исхудавшая, осунувшаяся, как больная аданет, и один вид ее вмиг отнял у Финдарато всю его сдержанность, все самообладание. Он в два шага оказался рядом с лежащей девушкой, опустился на колени у кровати и обнял ее крепко, хоть и бесконечно бережно.
- Амариэ, - тихо позвал он. Впервые за многие годы Финдарато не находил слов. - Амариэ. Melde. Прошу тебя, посмотри на меня.
Она страшно исхудала, он чувствовал это и боялся взглянуть ей в глаза.
- Я вернулся, когда смог. Не говори, что слишком поздно, - попросил Финдарато еле слышно. - Я шел к тебе, хоть путь и не был прямым. Прости меня за то, что я ушел. Прости, что не мог вернуться раньше. Прости за все, что тебе пришлось пережить, если можешь простить.
То, что случилось с Амариэ, произошло по его вине, Финдарато знал это. Не знал только, что же теперь делать, и снова чувствовал себя беспомощным мальчишкой, глупым, бессильным и... подлым.
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
Амариэ слышала, как распахнулась дверь, негромко стукнувшись о косяк. Быстрые шаги, от которых девушка еще сильнее сжала подушку. Теплое кольцо надежных рук, все-таки заставившее ваниэ поверить, что происходящее реально. Она ведь ждала, но иногда слышала как наяву подлый шепоток, что нолдо уже не вернется. По самым разным причинам.
Посмотреть на Финдарато было действительно страшно: что она увидит в его глазах? Она изменилась, но не в лучшую сторону. Превратившиеся в тоненькие веточки руки обняли нолдо за шею, судорожно цепляясь, как утопающий за последнюю надежду на спасение. Всхлипнув, уткнулась носом куда-то в шею мужчины, пряча лицо. Она все не могла заставить себя посмотреть на него – страшилась осуждения в любимых глазах.
- Мне было так плохо без тебя, - прошептала ваниэ, вздрагивая в руках нолдо. – Я так скучала, что даже не хотела оставаться тут.
Ваниэ снова всхлипнула, еще крепче прижимаясь к Финдарато. Он пах почти так же, как тогда, когда они расставались. Родной, любимый, такой долгожданный. Она давно уже простила его, если и было за что.
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
Как же страшно она изменилась. Финдарато не мог отвести глаз от тонких рук Амариэ - от них остались одни кости, кожа стала тонкой, как пергамент, и просвечивала. До сих пор он нечасто видел такое, разве что во Льдах, да еще среди пленниц Ангбанда...
Ее слезы резанули по сердцу еще сильнее, а казалось, больнее быть не может. Финдарато бережно прижал ее к себе, гладя волосы, целуя поблекшие золотистые пряди.
- Прости меня, - повторил он. - Я больше не уйду, обещаю. Никогда.
Он баюкал Амариэ, как ребенка, пытаясь заставить себя успокоиться, чтобы помочь утешиться и ей.
- Я видел тебя во снах, - тихо шептал он. - Я жил, надеясь когда-нибудь вернуться к тебе. Я люблю тебя, Амариэ, ты нужна мне, ты безумно мне нужна. Моя прекрасная, моя нежная Амариэ. Я больше не оставлю тебя, если ты этого не захочешь.
Для него она была по-прежнему прекрасной, только нуждалась в заботе, еде и долгом сне. Финдарато не мог отпустить ее.
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
- Уже давно, - прошептала Амариэ, вздрагивая, как от холода. Она и вправду не могла злиться на Финдарато, хотя и появлялось иногда такое желание. Она слишком любила этого нолдо, чтобы не суметь простить ему его непокой.
- Обещаешь? – по-детски наивно переспросила девушка и впервые подняла голову от плеча мужчины, чтобы попытаться заглянуть ему в лицо.
Финдарато баюкал ее, как малое дитя, которому приснился кошмар. С той лишь разницей, что произошедшее не было сном, хотя ваниэ так иногда и казалось. Эльдиэ пригрелась у него на руках, уютно устроила голову на плече, продолжая обнимать за шею холодными ручками и цепляться за одежду. Не менее ледяной нос уткнулся нолдо в шею. Веки слипались, но Амариэ боролась со сном, желая подольше побыть рядом с Финродом. Вдруг он снова исчезнет, едва она закроет глаза?
- Не захочу, - торопливо и сбивчиво прошептала ваниэ, пальцами крепче сжимая рубашку нолдо. – Ты так безумно нужен мне. Я не смогла без тебя, - девушка прильнула к мужчине, доверчиво потерлась щекой о плечо. – Но я теперь не прекрасная, даже не красивая.
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
- Обещаю, - повторил Финдарато, продолжая поддерживать прижимавшуюся к нему отчаянно девушку. И только тогда она посмотрела наконец ему в глаза.
Больно было видеть осунувшееся лицо Амариэ, ставшие тусклыми и покрасневшие от слез глаза. Финдарато смотрел на нее серьезно и печально, все так же продолжая обнимать, но не находя новых слов утешения и извинения.
- А я скучал без тебя, - тихо сказал он, снова касаясь губами золотых волос. - Без тебя не было словно половины меня.
Если бы она была с ним в Эндорэ... Жизнь была бы иной. И все же Финдарато был счастлив там, в той жизни, и за это ему теперь тоже было отчасти стыдно. Искренне виня себя за боль, причиненную любимой, он все же не мог жалеть о том, как провел эти столетия. Эндорэ подарило ему слишком многое, отказаться от чего было бы мучительно.
- Ты всегда будешь для меня самой красивой девушкой в мире, - сказал он, улыбаясь. И это была правда. Даже сейчас он видел ту, прежнюю Амариэ на месте усталой ваниэ. - Потому что это ты. Ты прекрасна, Амариэ.
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
В глазах Финдарато светилась печаль и боль, ему было больно видеть Амариэ такой, и девушка снова спрятала лицо у него на груди.
- Я так рада, что ты вернулся, - девушка прильнула к нолдо еще крепче, хотя казалось, что еще ближе уже некуда. – Ты ведь не уйдешь больше, да? – кажется, такой вопрос ваниэ уже задавала, но она не могла не повторить его снова. После стольких лет ожидания все еще не верилось, что Финдарато вернулся, что он здесь, с ней, что все это не сон и не плод измученного тоской по любимому воображения.
- Я люблю тебя, - прошептала Амариэ куда-то в шею нолдо. Руки обвивали его плечи, отчаянно за них цепляясь, пальцы перебирали складки одежды. Веки нещадно слипались. Ваниэ боролась со сном, но проигрывала.
- Только не уходи, пожалуйста, - жалобно прошептала девушка. – Я только на минутку закрою глаза.
Пригревшись в объятиях нолдо, ваниэ заснула. Спокойно, без кошмаров. Во сне она слабо улыбалась, не переставая крепко цепляться за Финдарато.
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
- Больше не уйду, - снова повторил Финдарато. Девушка льнула к нему еще крепче, как будто боялась, что он сейчас растворится в воздухе.
Вряд ли у него и будет возможность куда-то еще уйти, мельком подумал он. Ничто не повторяется второй раз.
Услышав ее тихий шепот, он снова провел ладонью по ее волосам.
- Я знаю. Я тоже люблю тебя, Амариэ.
Она казалась совсем сонной - усталость и переживания брали свое, и Финдарато помог девушке лечь. Укрыл ее одеялом и сел на край кровати.
- Не уйду, не волнуйся, - он положил руку ей на плечо, поглаживая через одеяло. - Спи.
Спала она хорошо, это Финдарато видел, о том свидетельствовала счастливая улыбка. Он и сам улыбался, глядя на девушку, и сидел на краю постели, не шевелясь, чтобы не потревожить ее сон. Теперь все горести остались позади, и кроме тревоги за тех, кто остался на том берегу Моря, Финдарато ничто не огорчало.
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
- Хорошо, - сонно пробормотала Амариэ, закрывая глаза. Она и вправду хотела лишь минутку расслабиться, но сон накрыл ее мягким одеялом, не позволяя выбраться из своих объятий.
Где-то на грани его и реальности она почувствовала, как Финдарато помог ей лечь и закутал в одеяло. На мгновение она потеряла его и испуганно дернулась, как маленький ребенок, ища родное тепло. Прогнулась кровать под тяжестью тела присевшего на нее нолдо, он ласково поглаживал Амариэ по голове. Ваниэ уже практически во сне нашла его ладонь и подложила себе под щеку.
Эльдиэ спалось на удивление хорошо и спокойно, она даже улыбалась во сне. Ей снилось что-то из прошлого, ваниэ светилась от счастья, продолжая прижиматься щекой к ладони нолдо. Потом девушка начала хмуриться: ей привиделись Гавани, в которых она побывала после Исхода. Раненых уже убрали с белых пристаней, но кровь еще полностью не отмылась. Всем было не до того, чтобы убираться.
-Кровь, - едва слышно прошептала ваниэ, вздрагивая. – Всюду кровь.
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
Здесь, в тишине и покое, к Финдарато вернулись воспоминания юности. Очень много лет он предпочитал не жить воспоминаниями и не давать им воли, но сейчас они снова дарили одну только радость. Их первая встреча, прогулки по Валинору, разговоры... как все было тогда иначе.
Девушка рядом беспокойно заворочалась, и Финдарато вынырнул из своих мыслей. Улыбка пропала с лица Амариэ, хотя она еще спала - было ясно, что ей снится что-то тревожное. Он провел свободной рукой по волосам девушки, но это не помогло. Она пробормотала что-то, но разобрать можно было только одно слово - "кровь".
Финдарато осторожно, чтобы не разбудить, положил вторую руку на лоб девушки, согревая. И негромко запел, отводя дурные сны и навевая покой на спящую, возвращая ей хорошие и светлые видения.
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
Проснулась Амариэ от негромкого пения. Одна теплая ладонь лежала у нее под щекой, а вторая поглаживала по лбу. Ваниэ сразу робко улыбнулась, шевельнувшись и погладив нолдо по руке. Финдарато все еще сидел рядом с ней, он не ушел и не растаял, как туманная дымка поутру.
- Я ведь хотела всего на минуточку прикрыть глаза, - смущенно пробормотала ваниэ. Лежать под мягким одеялом, впервые за долгие месяцы ни о чем не думая и не переживая, было на диво хорошо. Девушка наслаждалась покоем, отдыхом и уютным теплом. - Я долго спала?
За дверью послышались шаги, легкие и почти бесшумные, что говорило о том, что к комнате идет Малвен. Легкий стук и голос:
- Амариэ, может, пора поесть?
Желание спрятаться под одеяло с головой удалось побороть с трудом. Кушать ваниэ ну никак не хотелось.
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
Кажется, его песня разбудила девушку. Она улыбнулась и открыла глаза, и Финдарато улыбнулся в ответ.
- Как же ты устала за это время, melde, - ласково сказал он. - Несколько часов. Тебе стало легче?
Было похоже на то, что да. Крепкий сон всегда приносил облегчение и возвращал силы, даже когда случалась беда. Финдарато пересел поудобнее, воспользовавшись тем, что движение уже не разбудило бы спящую.
- Ты уже можешь говорить? - осторожно спросил Финдарато. Но за дверью послышались шаги, и он понял, что разговор придется чуть отложить.
Раздавшееся предложение было очень кстати, но реакция Амариэ его удивила.
- Тебе обязательно нужно поесть, - встревожился он. - Ты совсем исхудала, Амариэ. Я тебя очень прошу.
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
- Все хорошо, - почти честно заверила нолдо Амариэ, подтягиваясь поближе и устраивая голову у него на коленях. Устала она смертельно, испереживавшись настолько, что едва не отправилась к Мандосу, но теперь ведь все наладится. Наверное.
- Да, - кивнула ваниэ, но сердце болезненно екнуло. Финдарато сказал так… Девушка не представляла. О чем он хотел поговорить. В голову вдруг заполошно стукнулась мысль о том, что в Эндорэ ее нолдо мог полюбить другую. Вдруг у него уже ест другая невеста, а то и жена? Сердце больно ударилось о ребра, едва не остановившись. После долгой разлуки душа эльдиэ металась, боясь даже собственной тени. Вдруг та боль вернется? Ваниэ уже знала, что не сумеет с нею справиться.
- У меня нет аппетита, - слабо поморщилась Амариэ. – Я поем, правда. Но, может, чуть позже?
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
Несмотря на заверение Амариэ, Финрод видел, что все вовсе не так хорошо, как она хотела показать. И ей еще много дней придется лечиться, отдыхать и успокаиваться.
Он устроил девушку поудобнее, осторожно обняв ее и проведя рукой по волосам.
- Что с тобой? - она явно чего-то испугалась. - Амариэ... не надо бояться. Пожалуйста. Я больше никуда не денусь, если не прогонишь, - Финдарато улыбнулся мягко, перебирая золотистые пряди.
Все ужасы, которые он видел и пережил сам, уже давно остались в прошлом, раны почти что зажили, но вот это, этот кошмар, случившийся с Амариэ, был новым и свежим, и оттого воспринимался очень остро.
- И когда ты в последний раз ела? - мягко настаивал Финдарато. - Ну хотя бы немного. Сладкое. Или молока?
Почему ее не отвезли в сады Лориэна? Почему не лечили? Неужели она сама не хотела? Хотела уйти вовсе?
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
Амариэ улыбнулась, прижавшись к нолдо, как маленький перепуганный котенок. Ей нравилось ощущать тепло его, легкое касание руки, погладившей ее по волосам. Ваниэ было так спокойно и уютно рядом с Финдарато, но застарелый страх снова все потерять упорно ворочался в душе, не желая отпускать девушку.
- Ничего, - отчаянно замотала головой Амариэ., зажмурившись, потому что одна мысль о том, что нолдо мог бы полюбить другую, резала лучше любого кинжала. – Просто мне подумалось, что было бы, если ты меня разлюбил? Ты ведь любишь, меня, как и прежде?
Ваниэ извернулась, пытаясь заглянуть мужчине в лицо. Его ответ был важен для нее, это был фактически вопрос жизни и смерти.
- Кажется, утром, - после минутного молчания произнесла Амариэ. Нахмурилась, снова задумавшись. – Да, утром. Я пила молоко с медом, мама заставила. Они с отцом очень беспокоились за меня, поэтому уже некоторое время почти не оставляли без присмотра.
Малвен снова легонько постучала в дверь, напоминая о своем присутствии.
- Амариэ, нужно поесть.
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
Финдарато покачал головой, продолжая баюкать девушку.
- Я люблю тебя, Амариэ, и мое чувство к тебе стало только острей и прочнее от долгой разлуки, - вздохнул он. - Да вот только я уже - не тот Финдарато Инголдо, которого ты помнишь. Я изменился, быть может - до неузнаваемости.
Он и сам не знал, что осталось от того веселого нолдо, не знавшего ни бед, ни тягот ответственности, ни горя, ни крови, ни страха.
И нужен ли он Амариэ таким? Сумеет ли она его понять, захочет ли?
- Тогда тебе точно надо поесть, ведь уже смеркается, - чуть строго сказал он. - Твоя матушка ждет. Я впущу ее?
Финдарато покосился на дверь.
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
- Это хорошо, - выдохнула Амариэ, часто-часто моргая, чтобы прогнать непрошенные слезы. – Я тоже другая теперь, время ожидания выжгло меня. Многое ушло из моей души, возможно, не намного меньше, чем из твоей. Мы не в силах что-либо изменить, остается лишь смириться и узнавать друг друга заново.
Ваниэ лишь надеялась, что Финдарато пожелает знать ее новую. Детская непосредственность осталась в прошлом. Новая Амариэ казалась лишь блеклой тенью той прежней, их разделяли долгие годы ночных слез и кошмаров.
- Она и так войдет, - прошептала с намеком на улыбку в голосе девушка. Малвен и вправду, видимо, устав переминаться с ноги на ногу за дверью, вошла в комнату с подносом в руках.
- Ты целый день не ела, - с мягким укором в голосе сказала эльдиэ, неодобрительно качнув головой. – И так кожа да кости остались, скоро совершенно сил не останется, доченька.
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
Финдарато провел рукой по ее лбу.
- Мы справимся, я знаю, - тихо и уверенно сказал он. - Мы многое прошли и пережили, так неужели отступим теперь? Ведь мы будем вместе.
Пусть дома его ждала не безмятежная гавань, а новые горести и проблемы, Финдарато не собирался опускать руки. Следы собственных ошибок нужно было решать самому.
Он привстал, когда в комнату вошла Малвен, но тут же опустился снова на кровать, боясь потревожить Амариэ.
- Госпожа Малвен права, тебе надо поесть, - присоединился он к настояниям ваниэ.
Худоба Амариэ просто пугала его и воскрешала в памяти страшные дни Льдов. Он не понаслышке, а на собственном опыте знал о том, как эльфы умирают от голода и слабости, но сказать о таком вслух просто не мог.
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
- Конечно же, мы не сдадимся, - улыбнулась Амариэ и снова прикрыла глаза. Переживания немного отпустили ее сердце, и теперь на девушку навалилась дремота. – Вместе мы справимся.
Финдарато привстал, когда в комнату зашла мать ваниэ, заставив Амариэ дернуться. Ей категорически не хотелось отрываться от него хоть на мгновение. Вдруг это окажется только видением?
- Может, хоть вы с ней справитесь, лорд Финдарато, - вздохнула женщина. – Девочка не ест, не пьет, давно уже не была на воздухе, - в голосе эльдиэ были только усталость, боль и переживания за дочь. На самого нолдо, послужившего причиной состояния дочери, она, кажется, почти и не сердилась. Если его возвращение поможет Амариэ снова ожить, то Малвен готова все забыть и даже уговорить на это супруга. – Мы даже хотели отвезти ее в Сады, когда ей было совсем плохо, но она отказалась.
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
Финдарато поглаживал ладонь девушки.
- Я постараюсь помочь, госпожа Малвен, - пообещал он.
Было бы очень хорошо отвести сейчас Амариэ к Владычице Эсте. Она могла бы помочь и вернуть девушке силы и здоровье.
- Амариэ, ты уже снова дремлешь, - улыбнулся он. - Перекуси, пожалуйста, а потом отдохнешь. А гулять со мной ты пойдешь? Покажешь мне Аман? - попросил Финдарато. Сердце защемило грустью - он так сильно соскучился по лесам, горам и морю, по родным землям Валинора. И в то же время он тосковал по другим землям, где осталась половина его души, и которые он уже никогда не сможет увидеть.
- Помнишь наши прогулки? - тихо. - Помнишь, как мы поплыли в янтарную бухту, и искали камни в прибрежной пене?
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
Амариэ затихла, наслаждаясь присутствием Финдарато, его теплым прикосновением к ладони и материнской рукой, погладившей ее по волосам.
- Хорошо бы, - вздохнула Малвен, поставив поднос на небольшой столик возле кровати и удалившись из комнаты.
-А это обязательно? – пробормотала ваниэ, размышляя, чего же ей хочется больше – спать или кушать. По всему выходило, что подремать еще немного, но не хотелось расстраивать нолдо и родителей. Тяжело вздохнув, Амариэ подтянулась, полусела на кровати, опираясь спиной на стену, и потянулась к подносу.
- Пойду, - слабо улыбнулась девушка, уже отвыкшая за время своего добровольного заточения в комнате от свежего воздуха, ветерка и солнечных лучиков. – Только я едва ли хорошо знаю его теперь, я давно уже не выбиралась в свои любимые места, - улыбка девушка вдруг стала чуточку лукавой. – Ты говоришь со мной, как с ребенком. Неужели я так исхудала, что кажусь маленькой девочкой? Или, кажется, ты вырос и стал шире в плечах? – ваниэ лепетала полную чушь, и осознание этого заставило ее негромко рассмеяться.
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
- Обязательно, - Финдарато проводил глазами женщину и помог Амариэ сесть. Потом привстал и, взяв поднос, поставил его девушке на колени, чтобы ей было удобнее.
- Можно, я открою окно? - попросил он. Хорошо было бы впустить в комнату и свежий воздух, и закатные лучи, и шорох листвы - все знаки жизни, бурлящей за окном.
А в голосе и лице девушки впервые проскользнули прежние игривые нотки, чему Финдарато обрадовался несказанно - Амариэ оживала на глазах.
- Значит, придется нам вместе вспоминать. Конечно, ты почти ребенок, Амариэ.
Ребенок. Слабый, хрупкий и беззащитный. Финдарато сейчас острее, чем когда-либо раньше, радовался, что Амариэ не пошла с ним. Она не выдержала бы тягот и горестей. Ее место было здесь, в тихом и светлом Амане, под защитой и опекой.
- Неужели я правда вырос? - он оглядел себя, улыбаясь. Конечно, это было не так, хотя Финдарато и нес в себе теперь новую силу, дававшуюся лишь Возрожденным - сам еще не осознавая ее вполне.
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
С помощью Финдарато Амариэ села, опираясь спиной на стену. Ноги ее по-прежнему укутывало одеяло. Девушка взяла с устроенного на коленях подноса сладкую булочку, ее любимую. Мама, озабоченная отсутствием у дочери аппетита, в последнее время исключительно баловала ваниэ вкусностями.
- А ты? – спросила эльдиэ. – Хочешь тоже булочку? – Амариэ проворно взяла с подноса еще одну и протянула нолдо. Она не знала, когда он ел в последний раз, да и как-то неудобно было кушать, когда Финрод просто сидит и смотрит.
- Отчего же нельзя? – пожала плечами ваниэ, откусывая небольшой кусочек от булки. Ела она медленно, словно забывая в своей задумчивости, что время от времени еду нужно подносить ко рту.
- Издеваешься? – возмущенно фыркнула ваниэ, едва ощутимо ткнув нолдо в бок кулачком. – Да, мой вредина, – лукавая улыбка продолжала играть на губах. – Но, кажется, исхудал. Может, еще булочку?
Куда тебя уносят волны?
Куда тебя зовет закат?
Моей душе без тебя больно,
Но не вернешься ты назад.
На подносе были в основном сладости, которые Амариэ любила - он помнил об этом.
- Спасибо, - сам Финдарато к сладкому был довольно равнодушен, но сейчас успел проголодаться, а еды на подносе было вдоволь. Но сначала он прошелся к окну и открыл его. Свежий воздух ударил в лицо, и стало не так душно, как было.
Вернувшись, он снова сел рядом с девушкой и все-таки взял булочку с подноса.
- Нет, я не издеваюсь, просто шучу, - улыбнулся Финдарато, наблюдая за ней. - И я не худой, а стройный! - с легким возмущением в голосе. - Ты зачем дерешься?
Удар был почти неощутим, конечно же. Амариэ не могла бы причинить настоящую боль.
- Очень вкусно, между прочим.
Золото мое - ковылем да сухой тpавой,
Сеpебpо мое променяли на сталь и боль;
Вы здесь » Эндор » Безобоснуйные эпизоды » Возможно, мы еще увидим лето